THE STΛND |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
King of Hollywood, Eagles
Etra Moro, Randall Flagg, Lloyd Henreid
02.10.2020, Невада, Зона 51
Come sit down here beside me honey
Let's have a little heart to heart
Now look at me and tell me darlin'
How badly do you want this part?
King of Hollywood, Eagles
Посреди безжизненной пустыни Невады — на берегу солёного озера Грум, под стенами невзрачного бастиона Эдвардс — навеки похоронены чернокаменные толланские катакомбы, сеть туннелей и галерей значительной протяженности, уводящие к зловещему порталу в забытую, древнюю гробницу. Там, за монументальным коридором, в общей камере, в янтарном обелиске была заточена необыкновенная вещь — предмет безыскусного вида, но жуткой силы, источник жизни и вершитель судеб — Медальон, метка потустороннего мира. Объект до безумия желанный его таинственными хозяевами, но остававшийся им целиком неподвластным и недосягаемым. Каждый минувший день окружённый со сторон воспалёнными умами: теми, что без устали преследовали способ подчинить непостижимый артефакт, найти ключ к секрету обретения вечной жизни и запретного знания — учёных-философов. Всего трое, всегда исполняющие свои ритуалы не колеблясь, с ювелирным усердием, продуманными жестами, отмеряя свой труд, как древние алхимики — по крупицам. Каждый или каждая из них были обладателями особого взгляда: безжалостного, непреодолимого, жаждущего. И невозможно было ни ускользнуть от их пытливого внимания, ни сопротивляться им. Отказавшие себе в любых сомнениях, они дали обет неотвратимо служить миссии до конца, до самых глубин самой непроглядной и невозвратимой бездны.
Их распухшие и сгнившие тела теперь лежали в неестественных, изломанных позах, в темноте, вокруг округлого пьедестала, где возвышался водружённый янтарный обелиск. Будучи эпицентром и самоцелью гробницы, он являлся смысловым ядром монумента, от которого расползались выбитые в стене причудливых очертаний летописи (письмена об одичалых опытах на забытом мёртвом наречии). Только цифровые приборы и компьютерные механизмы с чёрными зеркалами своих экранов нарушали покой акустическими сигналами и возвещали пионерам мистических искусств об их роковом обряде. Разносившие в пустоту завывания, машины почти никто не слышал. Едва напоминающие людей, останки свидетельствовали о лютой и мучительной смерти жрецов; теперь в их внутренностях мыши устроили свои тёплые гнёзда. Но в отдалении, в стороне от пьедестала, на краю платформы, лунным светом сиял вход в меньшую камеру, где внутри было ещё тело — живое.
Круглой формы камера была достаточно просторна, чтобы в центре умещалась хитроумная конструкция для подвешивания. В ответ на ручные манипуляции (перед невысоким механическим пультом) устройство делало оператора кукловодом, подчиняя запертого в устройстве его власти. Материал, многочисленные ремни и крепежи, вместе с редкими и секретными инженерными уловками, убеждали в безнадёжности побега. Ныне приспособление находилось в режиме ожидания, заключая в себе стража обелиска — ещё один изучаемый артефакт. Чтобы защитить исследователей от смертоносного воздействия, на страже был надет непроницаемый шлем — на подобии примитивной маски с абстрактным силуэтом антропоморфных форм — закрывающий лицо и часть головы. По бокам были видны только уши, спёкшиеся волосы и грязная шея, с торчащими из неё тонкими, разноцветными трубками. На шлеме о личности пленника возвещала простая надпись на лбу белым: МОРО. По висевшей на костях коже было трудно установить гендерную принадлежность: подвешенная над полом, будто готовая упасть вниз с раскинутыми руками, она была замотана ремнями и полностью обездвижена. Лишь редко выдыхаемый в холодном склепе пар давал ясно понять, что она — тут.
Вздох
За пленницей следило три прожектора на анимированных, автоматических штативах, закреплённых под сводами сооружённой пещеры. Они проливали на неё синеватый свет, делая легко различимым любое телодвижение. Обычно Моро проводила время под препаратами, но их запас исчерпался несколько недель назад. Теперь уже целую вечность весь мир стражника умещался за непроницаемой пластиной её шлема, посреди мрака, под редкий стук собственного сердца.Хрип
Сознание в клетке — это способ из неё выкарабкаться. Но для стража её клетка давно превратилась в логово. И каждый закоулок здесь известен лучше ей, чем самим строителям темницы. Мысли могут быть чем угодно, а её стали чернильными щупальцами, которыми она проникала в уголки своего бескрайнего кошмара. Где она утратила свой облик и обрела новый, ещё более пугающий, чем тот который когда-то принадлежал ей. Среди трупов своих тюремщиков, под надзором безжизненных машин и вычерченных на стенах мольбах — она была единственным, жутким чудовищем.Хлюпанье.
Было ли так важно, сможет ли Моро выбраться сама, если её вызволение было лишь вопросом времени? Нескончаемая боль — настолько обыкновенная в её владении, насколько естественным иным кажется хождение по Земле — для проклятой монахини значила немногим более простой возможности подумать. И она пользовалась возможностью ненасытно: больная фантазия пленницы была мощным источником наполнявшего гробницу ужаса. Который охватывал каждого забрёдшего.Подёргивание пальца.
Самые губительные перемены случаются незаметно. И Моро только что ощутила их шаги. Уши проклятой налились остатками крови. Она внимательно слушала.От места где она была подвешена, уводил продолжительный путь через гробницу к извилистому туннелю, который от поворота к повороту сменялся лестницей и упирался в исполинские ворота, украшенные предупредительным порталом. Через них, казалось, ходили сами боги: единственное чем можно было объяснить такие размеры. Чтобы пройти через них, в основании было выдолблено небольшое, человеческих размеров отверстие, наглухо запечатанное с обратной стороны.
Что происходило там Моро только гадала. Несколько дюжин испытанных воинов, прошедших самую причудливую подготовку, несли непрерывную службу, участвуя в неком загадочном таинстве и преследуя особое, не вполне естественное состояние ума. Они не были вооружены и даже не особо следили за происходившим вокруг. Эта часть базы, где они возвели свой подземный храм ко входу в гробницу, была концом запретной зоны 51. В гробницу могли ступить только пилигримы.
Отредактировано Etra Moro (2021-04-27 10:47:03)
Их окружили быстро, бесшумно и очень профессионально, зажав в самом скучном для смерти месте. Это не было сюрпризом для Флэгга – он чувствовал постоянное наблюдение и был почти готов.
Ллойд завел их в туннель подземной узкоколейки. Со всех сторон их окружали чугунные тюбинги, тусклые красные лампы, многочисленные трубы и провода на выгнутых крюках. Краска местами облезла от сырости, обнажив серые проплешины. Здесь пахло сыростью и креозотом. В водопроводных трубах вдоль стен шумела вода.
- Рыцарь тьмы! Силы твои велики. Но дальше пройти ты не сможешь! – прозвучал скрипучий голос.
Высокий человек с холодным и отрешенным лицом фанатика, сказавший это, держал ствол пистолета в нескольких дюймах от лица Флэгга.
Он был одет в армейский камуфляж, но выглядел не так органично, как Флэгг. Словно именно он, человек, был не от мира сего.
То же самое делал и Флэгг. Взведенное оружие в его руках было направлено в лицо собеседнику.
Сейчас он защищал Ллойда, которого в первую секунду опасности зашвырнул в нишу в изгибе стены и прикрыл собой.
Действуя рефлекторно, он почти не контролировал свое тело. Глаза Флэгга засветились алым светом. Оскаленные волчьи клыки сверкнули в адском освещении. На секунду Флэггом овладела жуткая мысль – сегодня, спустя почти две тысячи лет, он умрет.
В чужой шкуре. Как крыса в туннеле метрополитена. Переоценив свои возможности.
Когда он еще чувствовал такую же оглушительную беспомощность? Ответ он знал: две тысячи лет назад, в орущей толпе, закрывая глаза от боли, которую причиняло глазам серебро шлемов римских воинов, вскипавшее под солнцем Иерусалима.Двадцать минут назад они начали путешествие по коридорам Базы-51. Они прошли через ангар, минуя десяток летательных аппаратов дикованной формы. Часть из них была укрыта брезентом, еще часть - разобрана. Трупов, полуразложившихся и объеденных крысами, было сравнительно немного. Основной технический персонал с поверхности Базы-51 перед смертью успел лечь в медблок или эвакуироваться в Лас-Вегас и Рино.
Пустыня быстро отвоевывала свое. Через разбитые или открытые настежь окна нанесло дюймовый слой песка.
Следы на нем, как отметил Флэгг, были свежие.
Плохой знак.
Спустившись по металлической лестнице, скрытой за непрезентабельной дверью белого пластика с табличкой STAFF ONLY, они оказались в узком коридоре, стены которого были обшиты кусками металла. Сварные швы блестели всеми оттенками радуги. Листы обшивки были сварены так идеально, словно сварщик считал работу главным делом жизни.
В самом конце коридора, у стальных дверей больничного вида лифта, Флэгг снял рюкзак и принялся сноровисто разбирать его. Первыми на свет появились два стандартных бронежилета. Предназначенный для Ллойда был чуть легче. На системе крепления были только армейский фонарь и семнадцатый глок в нагрудной кобуре. Снаряжение Флэгга было намного серьезнее. Отчетливо осознавая, что ничего из этого ему не пригодится, он все равно ловко застегивал ремни, щелкая фастексами, раскладывал по подсумкам и карманам оружие, запасные магазины, емкости и флаконы.
- Одевайся, - кивнул он на стопку, сложенную специально для Ллойда.
Потрясенный финалом путешествия по пустыне, Ллойд кивал головой, неумело застегивая на себе бронежилет и копируя движения шефа. Он даже позволил Флэггу проверить все свое снаряжение, вплоть до шнурков, как сонный ребенок, которого собирают в детский сад.
- Дальше вести нас будешь ты. – Перед тем, как набрать код лифта, Флэгг положил обе руки на плечи Ллойда и вгляделся в его детское лицо.
– То, что внизу…. Я не знаю плана. Не могу даже предположить количества этажей. Но могу тебе пообещать, что это не вход в ад. Он в другом месте. Пошли!
Код, над которым две недели бился лучший математический ум мира, сработал.
Мягко пиликнув, лифт поднялся и раскрыл двери. Спуск вниз занял не более минуты.
- Sancta sanctorum, - неожиданно дрогнувшим голосом произнес Флэгг, когда они вышли из лифта на площадку. Хотя она была похожа на этаж стандартной многоярусной парковки. Даже обозначение – 32-F – огромные фиолетовые буквы на каменной стене - напоминало о прежней жизни.
– Это святая святых. Будь осторожен.
Флэгг пропустил Ллойда вперед, и он пошел, опасливо оглядываясь.
Коридоры были освещены тусклым дежурным светом. Временами он мерцал, что означало запитку от запасных генераторов.
Флэгг многое мог рассказать Ллойду о секретах, бережно укрытых за дверями.
О священных сосудах.
О 17-ти библейских книгах, отрицавших все, что было написано в остальных 66-ти, известных людям.
Они прошли мимо сейфа, хранившего остатки содержимого Ковчега Завета, и нерасшифрованные тексты Иосифа Арифамейского, которые могли пролить свет на место нахождения Грааля, за которые многие отдали бы свою единственную жизнь, не говоря о тысячах чужих.
Здесь были сакральные игрушки-пустышки, о которых люди веками поддерживали мифы.
И подлинные артефакты, способные полностью перевернуть всю картину мира, существовавшую прежде.
Каменные стены с выбитыми на них письменами, подсвеченные светодиодными лентами, были защищены от прикосновения красными лазерными сетками. Отсутствие стереотипной мистики: всполохов огня, треска факелов, капающих свечей и ледяного ветра вполне окупалось живым поведением стен. Образы на древних барельфах из светлого песчаника злобно скалились, шевеля отбитыми носами, обнажая щербатые зубы под изгибами бесцветных губ. Один из барельефов - антропоморфное существо с крыльями летучей мыши – потянул за ними руки, словно камень был не камнем, а эластичной тканью. Люминесцентные лампы, как в больнице или офисе, смешивали мистику с реальностью.
- Спокойно, малыш! Ничего страшного. Я все время с тобой! – рука Флэгга легла на плечо Ллойда, который взвизгнул и отшатнулся от напавшей на него справа стены.
После этого эпизода Ллойд, ошалев от ужаса и едва волоча ноги под весом брони, то и дело оглядывался назад.
Явно ждал, когда Флэгг начнет вести себя неадекватно. Но двигался по коридорам он довольно уверенно.
Интуиция, которая помогала ему выбирать направление на перекрестках и развилках, наверняка удивляла Ллойда. Но к его чести – он не останавливался. Чтобы почувствовать рядом Флэгга, он время от времени спрашивал: «Что это? А откуда это?» - удовлетворяясь его небрежными репликами: « VII столетие до нашей эры, годы правления царей Манассии и Амона «Египет, эпоха Сети Первого, второго фараона девятнадцатой династии». Оокрик: «Ллойд, не трогай!» - остановил его при попытке прикоснуться к куску золота.
- В первой книге Царств написано, что те, кто прикоснется к святыне без должного благоговения, заболеют или умрут! Знаешь, на твоем месте я бы поверил в эти россказни! – Флэгг отпустил руку Ллойда, но за это короткое мгновение, что он сжимал его запястье, Ллойд мог заметить, что температура тела Флэгга явно переваливает за сорок градусов, а ладонь потная и дрожит.- Фаргаш! – улыбнувшись, Флэгг отвел ствол. На руку, бережно перебинтованную Ллойдом, капала ржавая вода.
Спокойная улыбка узнавания никак не вязалась с безнадежность ситуации.
Похоже, лидер вооруженной охраны бункера смерти не боялся. Он был высок и худ. Камуфляж болтался на нем, казалось, будто его тело может двигаться под ним, как черепаха под панцирем.
Со стороны сцена в коридоре повторяла сюжет боевика категории B. Защитники цитадели совсем не напоминали хорошо обученных солдат. Отряд, который окружил их, состоял из людей на грани нервного срыва. Флэгг чувствовал, что многие из солдат близки к безумию – страх перед вирусом усугублял тягостное влияние на человеческую психику мощных артефактов и механизмов их защиты. Измученные вояки в высококлассных костюмах биохимзащиты окружили сейчас незваных гостей, ощетинившись в их сторону Хеклерами. Их опасения были вполне оправданы – ни одного обладателя иммунитета к капитану Торчу в этой однообразной толпе не было.
- И почему ты все время трешься среди избранных, Рыцарь? – поинтересовался тот, кого Флэгг назвал Фаргашем.
Пронзительный взгляд, скользнув по оружию, остановился на почти безмятежном лице Флэгга.
- Потому что это моя работа.
Хранителей нелегко было поймать врасплох. Проживая земную жизнь, они жили сразу в нескольких измерениях, и почти не имели чувства времени.
- Когда мы виделись в последний раз? – поинтересовался Фаргаш. В этот момент одна из фигур выдвинулась из толпы охраны. Левая рука Флэгга властно и недвусмысленно поднялась в его сторону, и Фаргаш немедленно крикнул своим людям:
- Никому не двигаться!
- Когда ты спас Гагарина, - ухмыльнувшись, ответил Флэгг. Понимание того, что Хранитель не осознает его истинного состояния, придало ему уверенности.
- Нет, Рыцарь! – Фаргаш устало покачал головой и опустил бессмысленное оружие. - Это случилось, когда я не спас принцессу Диану. У меня с тобой давние счеты. Я еще не отплатил тебе за это. И за это украшение. – Он тронул глубокий шрам на щеке.
Заглянув за спину Флэгга, он обратился к Ллойду, который к тому моменту выглядывал оттуда, пританцовывая в масляной луже от ужаса и любопытства:
- Мы не ждали здесь людей. Вы хотя бы имеете представление о том, на кого именно работаете, мистер?
Все это походило на дурной сон.
Ллойда охватил страх, который готов был в любой момент превратиться в панику. Его трясло с тех самых пор, как Флэгг остановил машину и, как ни в чем ни бывало, выбрался наружу. Словно не было ни огромной твари, задевшей “Эксплорер” на полпути к аэропорту Хоуми, ни жутких видений, ни растворившейся прямо перед ними авиабазы — время и пространство вокруг них исказилось, Ллойд слышал щелканье и стрекот в наэлектризованном воздухе пустыни. Он попал в какой-то незнакомый мир, пропитанный ужасом и наполненный чудовищами. И не мог выбраться, по крайней мере до тех пор, пока Рэндалл Флэгг не пожелал бы этого.Темный человек пересек пустыню, и Ллойд последовал за ним. Как верный пес, который боялся отстать от хозяина. В это время в Вегасе внезапно и безо всякой причины отрубилось электричество, потухли огни и остановилась работа на плотине — мир замер, сошел с оси. Даже в Боулдере — последнем оплоте надежды — люди ощутили беспричинную тревогу, беседы стихли, по коже пробежали мурашки. Никто не знал, что случилось в этот момент, но многих посетило дурное предчувствие. И оно не было беспричинным.
Рэндалл Флэгг вошел в Зону 51, и вместе с ним в помещение военной базы впервые за долгие месяцы ворвался сухой пустынный ветер. Песок закружился в коридорах, замигало аварийное освещение. У Ллойда перехватило дыхание, но он тут же собрался с силами и быстро догнал своего спутника. Стоило дверям захлопнуться за его спиной, как все разговоры стихли. Впереди простирались бесконечные темные коридоры, этажом ниже образующие настоящий лабиринт. Хенрид не знал, что бродило по этим коридорам, и не хотел знать. Несколько раз ему казалось, что он слышит шаги за спиной, но не осмеливался оглянуться. Флэгг вел себя спокойно — судя по всему, происшествие в пустыне лишь раззадорило его, и теперь он находился в хорошем настроении. По крайней мере, так могло показаться.
Военная база была мертвой зоной, но даже мертвецы в этом месте представляли угрозу. Темнота на лестнице и в коридорах начинала сгущаться, тени следовали за ними по пятам, словно живые существа, и Ллойд почувствовал облегчение, когда, наконец, заметил впереди шахту лифта. Прежде чем отправиться дальше, босс взялся проверять его снаряжение, словно его помощник был несмышленым ребенком, но он даже не заметил этого, погруженный в собственные мысли. Оставшись довольным проделанной работой, Флэгг сообщил Ллойду, что теперь он будет выполнять роль проводника.
— Но я не имею ни малейшего представления об этом месте, — Хенрид ошеломленно уставился на него, явно не понимая, что ему теперь делать. — Я даже не знаю, как выглядит то, что мы ищем.
Что бы Ллойд ни говорил, это не имело смысла. Его опасения нисколько не смутили Темного человека, более того, похоже, что именно это Флэгг и ожидал от него услышать. Сомнения и страх должны были привести их к святилищу глубоко под землей.
[indent][indent]
Некоторое время Ллойд пребывал в оцепенении, разглядывая удивительные вещи, наполняющие темные помещения Зоны 51. Он словно очутился в одной из тех историй, где рассказывалось о тайных разработках правительства, скрывающих от граждан США существование большеголовых пришельцев, разговаривающих кукол и святых дев, плачущих кровью. Сперва он думал, что лифт привез их к подземной парковке, но вскоре до него дошло, что это и есть святилище, о котором говорил Флэгг. Sancta sanctorum. Что, черт возьми, это означает?
Они медленно продвигались по мрачным, плохо освещенным коридорам, разглядывая вещи, о которых Ллойд никогда не слышал. Еще недавно он очнулся в привычном мире, где сезоны сменяли друг друга, за днем неизменно приходила ночь, а шариковая ручка всегда падал вниз, если уронить ее, но Флэгг отвел его в место, которое нарушало все мыслимые и немыслимые законы. Даже воздух здесь был густым и тяжелым. Это сводило Ллойда с ума. Он видел, как вдоль одной из стен вода струилась снизу вверх, поблескивая в тусклом свете ламп. Рядом жуткая тварь протягивала тонкие руки с длинными узловатыми пальцами прямо из барельефа, словно пытаясь схватить непрошенных гостей.
— Что? Что это за хернь? — Хенрид ахнул и отшатнулся, успев заметить, что в коже существа множество крохотных отверстий, напоминающих соты в улье.
Он едва не врезался в Флэгга, но все же умудрился своевременно притормозить. Ллойд не сомневался, что увиденное еще долго будет преследовать его во снах. Но и это не было пределом странностей, которые ожидали его в Зоне 51, замаскированной под аэропорт.
В какой-то момент он впал в ступор и двигался по помещениям практически вслепую, не разбирая дороги. Флэгг продолжал говорить, его голос звучал весело и ободряюще, но Ллойд не мог понять ни слова. Возможно, это было к лучшему.
Он не знал, как долго блуждал в полумраке комнат вместе с Темным человеком — несколько минут или несколько часов, время в этом месте текло совсем иначе. Иногда его взгляд натыкался на покрытые толстым слоем пыли терминалы, вентиляционные каналы, подающие свежий воздух, или приспособления, назначение которых ему было неизвестно. Неожиданно Ллойд подумал о том, что может случиться, если система внезапно оживет и подаст сигнал тревоги. Двери наверняка заблокируются, и они останутся здесь навсегда, запертые в железной коробке, словно...
Его мысли прервал незнакомый голос, и только в этот момент до Ллойда дошло, что их окружили. Откуда здесь могла взяться охрана? Неужели Флэгг ошибся, и кое-кто все-таки выжил? Как там он их назвал? “Фанатики”?
— Господи, блядь, боже, парни. Опустите оружие, нас всего двое, — он совершенно не знал, что делать, поэтому попытался собрать оставшиеся крупицы хитрости и воспользоваться ими. — Разве это похоже на операцию по захвату вашего святилища? — Ллойд быстро взглянул на босса, пытаясь понять, правильно ли он поступает. Лицо Флэгга выглядело непроницаемым, но он не пытался остановить Хенрида. Это было хорошим знаком. В сложившихся обстоятельствах ему оставалось только одно — отчаянно тянуть время.
— Вы ведь засиделись здесь, на базе, правда? Не хочу даже спрашивать, чем вы тут питались все эти месяцы, надеюсь, чем-то получше копеечных консервов из Walmart? Ладно-ладно, парни, расслабьтесь, — он демонстративно вынул пушку и медленно опустил на пол, как при задержании. — Фаргаш, мистер Флэгг пришел договориться. Ты, конечно, можешь пристрелить нас обои на месте, по крайней мере, меня, но тогда ничего не узнаешь о вакцине от супергриппа. А припасы у вас здесь не резиновые.
Ллойд натянуто улыбнулся и снова настороженно взглянул на Флэгга.
Слушая Хенрида, мужчина в форме неотрывно следил за действиями гостей. С той мясницкой бдительностью, которая неподготовленного человека накрывала тяжеловесным чувством угнетения, граничащим по качествам с приступом несварения. Теперь же, когда смена локацией для путников ненадолго замерла, а чреда трансформаций пространства застыла в неопределимом месте пустого коридора комплекса, очертания мужчины и других хранителей стали преображаться новыми, не менее тревожными красками. Манера с которой стоял Фаргеш, держал своё оружие, то как были напряжены истощённые мускулы и растянута кожа, вызывало отчётливый, дурманящий дискомфорт, как соприкосновение с отравой или гнилой, разложившейся плотью. Неровный, неоновый свет тоннеля придавал его характеру черты едва ли не призрака, будто он сам был вовсе не человек, а один из этих движущихся барельефов, возвративший себе свободу от стен, и вздумавший изобразить с нарушителями беседу. На словах о том, что Флэгг пришёл «договориться», он не выдержал и покосился на грозного спутника Хенрида, при этом не скрывая ядовитого, насмешливого оскала. Возможно ещё до того, как избранный заключил своё предложение, от Фаргеша стал исходить легко различимый фон непримиримости и неминуемости. Было нетрудно прочитать в наклоне головы картины, которое рисовало её — разглядывавшей опущенный глок — содержимое.
— Что-то напоминает, — после небольшой паузы ответил Фаргеш и посмотрел на Флэгга, — Неужели это твоя жертва?
Голос мужчины вдруг звучал иначе. Осторожно, почти как фокусник палочку, он стал поднимать свой револьвер, заглядывая в барабан и проверяя заряды.— Значит вы пришли помочь нам? Как это великодушно: последний преступник на свете хочет накормить своих палачей. Это ли не библейский размах?
Негромкий, но сильный, гудящий голос разлетался по тоннелю и тонул в шуме, издаваемом инженерно-технической системой комплекса. Незатейливые речи звучали неразборчиво и становились понятны только, когда стоило ему замолчать и стены вторили трубными стонами и стуками, будто нашёптывая за ним на каком-то потустороннем языке. Пока он ронял одно за другим слово, его рука поднималась. Играюче, серебристый ствол упёрся в затылок стоявшего перед ним бойца, прежде так неосторожно двинувшегося без команды. Он слегка вздрогнул, но решительно не сопротивлялся.— Вижу, вы тем не менее взяли оружие. Думаете мы здесь, чтобы остановить вас?
После задержавшего дыхание мгновения, в воздухе вспыхнуло шесть ударов раскалённого свинца, выстрелившего в коридоре клочками резины и кровью охраны.Замигал и пропал ненадолго свет.
Фаргеш, обновивший камуфляж своей униформы, теперь стоял перед ними один. Вместе с красноватой взвесью в воздухе повисла гнетущая тишина. В ярких вспышках ещё оставался отпечаток удивлённых взглядов, упакованных в резиновые мешки и обречённых не знать, что их убило. Хранитель метнул пустой револьвер под ноги.
— Я уже сказал, что дальше дороги нет. Но назад пути тоже нет.
***
Незадолго до поломки — кульминации энтропии, — вещи обречены на жуткое, метаморфозное состояние, когда некоторые оставшиеся функции выполняются, а другие — нет: в ПОКИНУТОМ доме перекашиваются стены, выпадают окна и двери, а под ногами гудит и трескается пол; ПОТЕРЯВ оснастку, сцепление с дорогой, руль и тормоза, автомобиль, бывает, продолжает истошно вращать колёса; одежда, годами ЗАБЫТАЯ на вешалке, стекает вниз, превращаясь в едваразличимое себеподобие. Агония зачастую недолговечна или божьей милостью мимолётна. А иногда — в ней можно пожить. Когда разрушение уже неизбежно, можно почувствовать подобно во сне, как пространство вокруг отвечает каждому касанию с особой силой. Снаружи, кажущаяся инертность пустыни стремительно сменялась картиной именно такой перемены: по реакции срабатывали старые ловушки, подталкивая место к обрушению туда, где мир сталкивался с беспощадными человеческими страстями. Внутри, сознание утрачивало способность интерпретировать происходящее.
Выжившие культисты — хранители гробницы — от отчаяния уединившиеся по своим изолированным кельям, проводили оставшиеся часы под укрытием тяжеловесных блоков (из гладко обтёсанного камня), за затёртыми манускриптами, повторяя коды и мантры (которые прерывали рычанием имён древних патронов). И хотя этот клочок земли был сокрыт от внешних взоров, на нём перекосились взгляды замеревшего скопища нечеловеческих творений и сущностей. Ведь он являл собой вздымавшуюся в пустоте воронку пыли и пара, которая теперь стремительно закрывалась. Знавшие храм не хуже рисунка на ладонях, хранители первыми испытали на себе обрушение. Сперва зашевелились стены, пол стал мягче, по столам заплясала бедная утварь, в голове закружилось, руки покрылись липким потом, а каждый вдох сопровождался уколом в сердце. Кому стало трудно думать — продолжали молиться. Кто был слаб верой — метались в поисках выхода. А кто-то схватился за оружие. Храм был готов слиться в единое целое со своими хозяевами.
Поскольку этот момент истории был существенным, одна из старейших частей храма включала в себя камеру, где надлежало совершить завершающую церемонию. Возможно лишь суеверие, но если информация действительно неуничтожима, была надежда, что анонимный хронологист вселенной сможет сохранить в памяти момент всеми позабытого прошлого и узнать из церемонии от первоисточника о помыслах героев. Для этих целей на протяжении множества поколений культисты выращивали в камере сад. Верховный магистр, чьё лицо было театрально сокрыто под капюшоном, заканчивал ритуал, стоя посреди этого сада, подняв руку и обращаясь к пустоте с предсмертным девизом:
— Внемли! Моя смерть была предсказана десять тысяч лет назад! Я был рождён, чтобы умереть в этот день! Я хранитель единственного послания: хотя обречён, не сдамся. Плоть слаба, но воля всесильна. И моя, и твоя жертва — едина.
Из складок его облачения сверкнул кинжал, который старый магистр сразу приставил к груди и медленно стал протыкать себя.***
— Моя работа выполнена.
Голос Фаргеша повторялся в головах Флегга и Хенрида по нескольку раз. С кем он говорил? Что значили его слова? Реальность ненадолго ускользнула от них, оставив с непроходящим чувством смущения и тревоги. Они были в другом месте.— Вы не помните, потому что человеческий мозг не в силах концептуализировать в понятной форме то, что находится между.
Облик мужчины, который недавно был Фаргешом, теперь наконец проявился окончательно: это был мумифицированный труп. Хотя невозможо было знать наверняка, но складывалось впечатление, что ему многие десятки или даже сотни лет. Когда он или оно говорило (что было совершенно невозможно), тело трескалось и хрустело, как ветка. Это быстро влекло за собой разрушение тканей. Кожа слетала, мышцы опадали и постепенно череп просто развалился вместе с остатками тела.Флегг и Хенрид оказались одни. Они были под землёй (во всяком случае то подсказывала заложенность ушей и отсутствие окон), но это было совсем не похоже на военный бункер. Они оказались будто в декорациях фантастической ленты. Обстановка походила на ожившую фантазию: вид и фактура стен, свет, планировка - всё ощущалось как если бы было совершенно новым и никогда не использовалось. Это напоминало огромную станцию метро, построенную из чёрных, гранитоподобных блоков. Только с броским налётом брутализма и примитивистскими орнаментами. Свет исходил из углублений у основания стен и в потолке, источником которого похоже были светодиодные ленты. Хотя подобная архитектура воспринималась скорее незнакомой или по крайней мере экзотической, вокруг то и дело встречались следы человеческих попыток обжить это странное место. В разных сторонах стояли столы, заваленные бумагами. Виднелся и кулер с вешалкой, и пара стеллажей. Однако при этом вокруг не было ни единого признака жизни.
В другой части гробницы появление гостей раздалось истошным криком. Целостность обелиска нарушилась, он треснул. И в маленькой камере, жизнь постепенно возвращалась в тело, которое было так долго неспособно умереть. Этра пробуждалась. Настало время.
В голове Хенрида зашептал голос, который пока мог слышать только он:
— Он пришёл освободить меня. Ему нельзя доверять. Он всех нас предаст. Убить! Надо убить себя!
Дрогнувший свет и шесть быстрых вспышек мазками обрисовали злорадный оскал Рэндалла Флэгга. Люди не представляли для него угрозы. Вероломная смерть была его ventus est. Он с удовольствием обвел взглядом груду мертвых тел в скафандрах биологической защиты. Потом вернулся к живым.
Веселые и умные глаза Темного человека цепко изучали не Фаргаша. Такие фокусы были ему знакомы. Вот Ллойда трансформация должна была заинтересовать. Расплываясь в пространстве, Фаргаш не умирал. Он просто прятался. Двигаясь назад по линейке своего личного времени, тысячелетний хранитель планировал собраться с силами для нового удара, переждав где-нибудь под Метапонтом. Сперва пропала одежда, потом – кожа. Растаяли слои мускулов, похожие на свежее мясо в супермаркете. На ветке трахей стало видно ветвистое дерево легких. Минутой позже растворились внутренние органы. Все, кроме ритмично сжимавшегося сердца. Наконец фантастический живой труп превратился в зыбкий скелет, похожий на препарат для изучения студентами-медиками.
Флэгг коротко рассмеялся и расстегнул броню.
Слушая гул, нараставший в голове, он разглядывал Ллойда, – туповатого недотепу, миниатюрного и бойкого, которого волокла по коридорам сила, многократно превышающая его собственную. Флэгг ничего не предпринимал. В этом месте любая его способность могла быть обращена против него самого десятикратно.
…..дальше дороги нет. Но назад пути тоже нет.
О ЧЕМ ОН?
Из какой книги эта фраза? Многозначительная аллегория? Детские игры!
Но….Флэгг ничего не помнил. Перебирая в памяти латынь, древнееврейский и греческий, он понял, что не владеет языками.
Тогда он попробовал вспомнить аллегории, шифрованные композиции, халдейские тексты, египетскую клинопись…
Все книги в его памяти – лишь ломкая, сухая бумага. Пыльные трупы.
Флэгг стал таким же чистым листом, как Ллойд.
По трубам, протянутым вдоль коридора, издевательски мурлыча, прохаживался пушистый Шеду – миниатюрный лев с крыльями орла и человеческой головой. Это же...Шеду? Или… Нет? Кошка?
Человеческая часть тем временем работала механически.
Он поднял с земли ствол Ллойда. Вытер пистолет о рукав. Вложив оружие в руки своего самого сильного солдата, он одобрительно похлопал Ллойда по спине:
- Неплохо справился. Для начала. На будущее – никогда не бросай оружие добровольно. Иногда направить его себе в сердце – самый лучший выход.
Внезапно Флэгг перестал быть собой. Превратился в картонную модель человека. Живую куклу, которая изнывала от жжения в груди. Едва удержавшись от вопля, Флэгг прижал руку к сердцу и услышал, как в сотнях метров отсюда останавливается сердце Хранителя. Одновременно Храм разрушался, запечатывая немногочисленные входы и выходы. Система безопасности сработала эффективно.
Сигналы доходили до него с замедлением и искажением, словно через толщи воды и льда. Это случилось…еще до побега Фаргаша.
Хранитель медальона и жрецы – мертвы, а они – заперты здесь.
На губах у Ллойда в этот момент появилась улыбка – простодушная и мудрая. Он напоминал сейчас маленькую собачку, которая к своему собственному удивлению сумела отогнать от хозяина здорового пса. Какая-то часть его существа – темная или человеческая, Флэгг не различал их – уже готова была кинуться к нему. Сорвать черную куртку, повалить его прямо на залитые маслом рельсы подземной однопутки. Взять прямо здесь, как одну из кукол, на трупы которых натыкались поисковые отряды и патрули Лас-Вегаса. А после убить, сводя счеты с Сатаной и Богом, с личными призраками, с жизнью и смертью.
Грозно рыкнув, Флэгг дернулся вперед. Он уже успел сбросить с плеча автоматный ремень и расстегнуть куртку, но уловил внезапное перемещение в пространстве. Флэгг отвык от несвободы, и отвратительное подчинение чужой воле вызвало всплеск злобы. Из глаз Флэгга плеснуло красным светом, словно на ночном шоссе, лишенном света, внезапно ожил светофор. Рыча, как лев в клетке, он обводил взглядом новое помещение, пока не понял, где они оказались.
Перемещение в святая святых – не последний регламент системы безопасности.
Это сделал Ллойд?
Или медальон, оставшийся без Хранителя?
Голова быстро прояснялась, как промытое окно.
Письмена стали обретать ясность.
Флэгг закрыл глаза и провел мыслью по черной стене, легко прочтя там: FORTUNA NON OMNIBUS AEQUE.
- Мы сделали это, - спокойно, без восторга произнес он.- Теперь заберем то, за чем пришли.
Вертикальный обелиск с капсулой, источавшей мягкий медовый свет, дрожал, покрываясь сетью трещинок. Процесс значительно усилился, когда к ней приблизился Ллойд. Подталкивая Ллойда к обелиску, Флэгг вспомнил, что видел подобное. В Чернобыле. Плитный настил реактора так же подпрыгивал перед взрывом, предупреждая о грядущем выплеске неподвластной человеку энергии. У Ллойда сейчас были такие же ошарашенные глаза, как у погребенного ныне в руинах реактора оператора АЭС. Ллойд взирал на обелиск с недоверчивым ужасом и надеждой. Как тот парень – на сельсины, где ярко вспыхнула подсветка и стрелки медленно поползли вправо, застыв на отметке 2,5 метра. Взгляд оператора кричал: «Это невозможно!», а мозг – безуспешно отыскивал пути отступления из логова умирающего ядерного зверя.
Но человек в Чернобыле не был наделен властью и силой.
- Ллойд! - оказавшись сзади, Флэгг опустил руки на плечи Хенрида. Он вдруг почувствовал нахлест тоски и боль уязвленного самолюбия подростка.
– Не все удостаиваются права, да не все и способны приблизиться к тайным вещам. У тебя оно есть. Скоро янтарь расплавится. Ты подойдешь и возьмешь оттуда вещь. Это не то, что позволит снимать Луну с небес, или возвращать плоть мертвым телам. Но послушай меня!
Флэгг силой заставил Ллойда, завороженного апельсиновым свечением, отвернуться и посмотрел в его глаза. Теплый свет медальона оставался внутри, в плену человеческих глаз. И в самой глубине глаз Ллойда металась плененная тень самого Флэгга, в его настоящем облике – он всегда видит себя в зеркалах только настоящим. Адская тень с короной на голове и пустыми, черными глазницами. Однажды ради шутки он явился во сне какому-то писателю, имя которого Флэгг позабыл. Только знаток Толкиена с крепкими нервами смог бы сказать, что в глазах Ллойда отражался Ангмарский король-колдун, замкнутый в два прозрачных стеклянных шара.
Избранный же видел Рэнди Флэгга. Азартного и беспощадного хозяина Вегаса. С кровью, струящейся из носа и огнем, тлеющим на дне глаз.
От взгляда Флэгга не укрылось, что Ллойд дрожит и прислушивался к чему-то, как нервная гончая.
Флэггу не дано было услышать то, что слышит его подопечный.
- Никого здесь не слушай, кроме меня! – приказал он. Крепко прижав к себе, он обнял Ллойда и тихо продолжил:
– Я не знаю, что случится в этот момент. Это действие может оказаться ужасным, гибельным решением. Тогда последствия будут страшными. Но если все получится, то мы похитим у неба свет. Только с ним мы сможем выиграть войну.
Второй пронзительный крик вспорол напряженную тишину. Флэгг отпустил Ллойда и метнулся на крик. Щелчок рубильника включил подсветку. Прожекторы осветили тощее и бесполое на вид тело, заключенное в капсулу. У самого края широкого черного ремня Флэгг рассмотрел замысловатой формы ожог. Он узнал личную подпись, изобретенную во времена близкой дружбы с неуемным фантазером – инквизитором.
- О… нет! - восхищенно протянул Флэгг, делая шаг назад. – Этра. Ее талант попадать в истории сравним с твоим даром, Ллойд Хенрид. Подожди минуту. Если нам суждено погибнуть, аннигилировать или провалиться в геенну огненную, то пять минут в ее обществе могут заставить нас желать этого.
Он приложил руку к прозрачному стеклу камеры, и оно рассыпалось на мелкие белые крошки. Ботинки Флэгга прохрустели по нему. Вступив на платформу, он протянул руки туда, где сошлись сейчас автоматически управляемые лучи света, и снял с головы пленницы шлем.
Пока мужчина, которого Флэгг назвал Фаргашом, говорил, в помещении что-то начало неуловимо меняться. Будто время снова причудливо исказилось, а реальность, и без того хрупкая, начала рассыпаться. Ллойд чувствовал себя Алисой, очутившейся в Стране чудес, где реальность и фантазия переплетались так крепко, что различить их было просто невозможно. Пожалуй, здесь не было ни единого человека, которого можно было назвать нормальным.
Вооруженная свита Фаргаша растаяла, да и сам он постепенно преображался. В помещении, залитом красным светом, пылинки кружили над грязным полом, в пустых коридорах гудел ветер. Каждое слово казалось оглушительным, и Ллойд с трудом поборол в себе желание закрыть уши руками. Кажется, от напряжения он даже пропустил наставления босса, но сейчас это было не так уж важно. Ситуация явно выходила из-под контроля, а это означало, что о старом плане придется забыть. Они уже не были в пустыне - их окружали странные видения, обрывки образов о временах настолько древних, что их не сохранила история. Все превратилось в песок, только кучка хранителей терпеливо ожидала своего часа. Ллойд не мог понять, что показывает Фаргаш, но чувствовал, что картины из прошлого как-то связаны с военной базой. Все сводилось к какой-то цели и ритуалу, который, вполне вероятно, и заинтересовал Флэгга. И все же он не решался спросить.
Когда видения померкли и их создатель рассыпался прахом, к Хенриду вернулось самообладание. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы пошевелиться вновь - плечи и спина затекли, голова раскалывалась, словно после недельного запоя. Он совершил путешествие во времени - туда и обратно - хотя и не был полностью в этом уверен. В одном Ллойд не сомневался - направлять пистолет в сердце он точно не собирается. Одной смерти за двадцать четыре часа было вполне достаточно.
Вместо пыльных помещений базы, наполовину утопающих в песке, перед ними раскинулся лабиринт туннелей, напоминающий метро. Или нору какого-то огромного животного. Эта мысль ему не понравилась, и он поспешно отогнал ее.
— Где мы? — он обернулся к Флэггу и увидел на его лице странное задумчивое выражение. По сравнению со всем, что они только что пережили, это уже не казалось Хенриду удивительным или пугающим. Он по-прежнему помнил об осторожности, с которой следовало обращаться к боссу, но вымотался так сильно, что уже с трудом мог найти в себе силы для настоящего страха.
— Это ведь не Зона 51?
Прямо перед ним возвышался каменный столп, от которого разливалось легкое, едва уловимое свечение. Ллойд никогда в жизни не видел ничего подобного, поэтому уставился на него во все глаза, ненадолго позабыв и о Фаргаше, и о своем спутнике. И тут Флэгг прикоснулся к его плечу. Он вздрогнул и обернулся, но не успел открыть рот, как Темный человек заговорил снова. Звук его голоса заполнил лабиринт, заглушил вой ветра и бешено стучащее сердце Ллойда Хенрида. Он говорил и говорил, наблюдая за тем как свет обелиска становится ярче, и вместе с этим постепенно менялся его облик. Маска человека исчезла, и за ней появилось существо, которым непослушных детей пугали перед сном. Оно скрывалось под кроватью и по ночам выбиралось из шкафа, чтобы схватить свою маленькую жертву и уволочь в мир, полный ужасов и смерти.
Ллойд дернулся, пытаясь освободиться, но силы оставили его. Когда он уже был в шаге от паник, хватка Флэгга внезапно ослабла и он метнулся куда-то в сторону, точно черт от ладана. В следующий миг рядом с обелиском вспыхнул свет, заставляя Хенрида подслеповато щуриться. Он долго не мог разобрать содержимое капсулы, а когда, наконец, сообразил, что видит, страх вернулся к нему.
